Плоскоклеточный рак^{0}

Амёбовидная стадия, в кото­рой трихомонады наиболее аг­ресси­вны и имеют максималь­ные размеры (в анализах крови они определяются как «моноциты»). В этой ипостаси трихомонады обычно распо­ла­гаются на слизистой и активно её пожирают. На слизистой же обычно «пасётся» достаточно корма для трихомонад, вот она этот «корм» и поедает – и «овечек», и «травку» заодно. Особенно легко их обнаруживать при на­чальных стадиях онко­логии в гинеко­логии. А при запущенных стадиях – невозможно не обнару­жить, так как трихомонад много, иммунитет ослаблен, поэтому никто и ни­что не мешает паразитам свободно паразитиро­вать. Такая форма рака характерна для слизис­той полости рта, особенно, если лечится она не противопаразитарными, а угнетающими иммунитет медикаментозными средствами. Кишечная разно­видность трихомонады (в паре со своей «кузиной» – жгутиконосцем Хеликобактер пилори) в амёбовидной форме обеспечивает рак желудка, пищевода, двена­дцатиперстной кишки и кишечника. В этой стадии трихомонады особенно активно сбрасывают фермент гиалуро­нидазу, способствую­щий разрыхлению тка­ней, содержащих гиалуроновую ки­с­лоту, и на­чинают по кро­вотоку экспансию всего организма. Женщины, имеющие рак матки или пря­мой кишки, зачастую обречены иметь «букет» из обоих заболеваний, если «лечатся» тра­ди­ционно. Операция на время оттягивает летальный ис­ход, так как противопаразитар­ные меропри­ятия онкологи не проводят по причине непонима­ния самого процесса. Облучение и химиотерапия «рассасы­вают» опухоль, но на самом деле – трихомонады просто ме­няют места дислокации. Это называется – метастазирование. Чтобы убить трихомонаду, нужно облучить её дозой более 7000 ед. (грей), а человек и 400 не перенесёт. Бактерии, кстати, напомню – выдерживают облуче­ние в 1200 ед. Трихомонады, поселившиеся в ко­ронарных сосудах сердца, постепенно по­жирают ткани миокарда (сердечной мышцы) и замещают их своими телами. Если по ряду причин (само­отравле­ние, стресс, мощная про­тивопаразитарная атака) трихомонады вынуждены покинуть сер­дечную мышцу, то она становится похожей на дуршлаг – это называется ин­фаркт миокарда. К со­жале­нию, кар­диологи этого не пони­мают и умирают от кардиомиопатии чаще своих пациентов.

Мероприятия по повышению иммунитета выполняют двойную задачу: во-первых, три­хомо­нада переходит в менее активную цистоподобную (похожую на клетку) форму, хотя и в этой форме мо­жет продолжать размножаться почкованием через каждые 3,5 часа. Во-вто­рых, колония три­хомо­над начинает отделяться от иммунных защитников слоем доста­точно бы­стро твердею­щего фиб­ронектинподобного клейкого вещества, приобретая форму, которую принято называть «оро­говева­нием». Такую ороговевшую форму класси­фицируют уже как фиб­рому, миому или фиб­ро­миому. Как бы её ни называли, это – коло­ния трихомонад (вкупе с прочей дрянью), укрывшаяся от иммунитета и готовая воевать с организмом до полной своей победы. Следовательно, до на­шего полного поражения. И до тех пор, пока па­ци­ент не уразумеет, что поступающий по инст­рук­ции врач стоит на стороне трихомонады, шансы больного на вы­здоров­ление ничтожны. Врач ведь бо­рется с «пе­ре­родивши­мися» клетками, «претерпевшими генную мутацию». А то, что опу­холь от­делена от нормальной ткани организма по­лоской со­единительной ткани – или не видит, или не сообра­жает. Та­ким образом, наш организм борется с опухолью в одиночку, отго­ражива­ясь от колонии парази­тов-трихомонад. До тех пор, пока вы сами не примете реше­ние вмешаться. У вас два пути: либо вы повышаете иммунитет и проводите противопара­зи­тарные мероприятия, одно­временно «чиня» разрушенное, либо идёте по пути основной массы обречённых – соглашаетесь на снижение им­мунитета антибиотиками, под­вергае­тесь облуче­нию и воздействию мощных хим­препаратов-им­мунодепрес­сан­тов. Оператив­ное вмешательство в тех случаях, когда вам уже ни­кто и ничто не поможет, безусловно – единственный выход, Но если вам противопоказана опера­ция по жизнен­ным показате­лям, что тогда? Тогда вас спасут только вложенные в себя средства, ибо «терапия отчая­ния» для тяжёлых запущен­ных случаев – дорогое «удовольствие». Роптать на расценки с ва­шей стороны будет неблагородно – ведь вы сами довели себя до такого состояния. Чем быст­рее вы решитесь выздороветь, тем выше ваши шансы выжить. Невозможно ре­зульта­тивно лечить то, о чём вы не имеете представления. Помните, у Лео­нида Филатова Федот-стре­лец, удалой мо­лодец, должен был доставить царю «то, чаво не мо­жет быть»? Онкологи-тера­певты сегодня ре­шают такую же задачу: надо бы вылечить, только не знаем – чаво… Вот по­этому в который раз прихо­дится повторять одно и то же. Итак, колония, состоящая преимущественно из трихомонад, называется опухолью. Рако­вой опухолью. Если опухоль весит 1 грамм, то в ней – целый 1000000000 (миллиард) особей, которые каждые три с полови­ной часа делятся минимум надвое. Увеличивая популяцию. До тех пор, пока наши лейкоциты, сами поги­бая в борьбе, сдерживают рост популяции паразитов, опухоль диф­ференцируется как «доброка­чественная». Если не принимать соответствую­щих мер, она трансформируется в злока­чествен­ную. Такая опухоль растёт быстрее ещё и за счёт того, что трихомонады начинают де­литься ши­зогоидно – давая сразу несколько дочерних осо­бей. Им ведь меньше мешают, поэтому свои функции, согласно требованию закона При­роды – «плодитесь и размножайтесь, если хо­тите выжить», они выполняют стара­тельно. Питание и размножение – главная задача всего жи­вого, существующего в при­роде. До тех пор, пока каждый онколог не будет осознанно понимать содер­жание этого раз­дела книги, и мы, и онкологи – все будем умирать от рака. Кроме, конечно, тех, кто по­нял. Наиболее знакомая любому врачу форма трихомонады – жгутиконосец – встреча­ется в ос­новном в кровотоке. Тем не менее, наиболее упорствующая часть вра­чей всё ешё счи­тает кровь стерильной. Это грубей­шее заблуждение стоит жизни миллио­нам лю­дей. Шустрые жгути­коносцы-трихомонады, перемещаясь по кровотоку, на­ходят себе удобные пристанища, где и образуют ко­лонии. У женщин Украины такими «местами обе­тованными» стали мо­лочные железы. Повторю статистику 1999 года: каждую ми­нуту в Ук­раине от рака молочной железы умирала одна жен­щина. А вы удивляетесь, почему на­се­ление страны за годы независимости так сократилось. Давайте по­считаем: в сутках 24 часа, в часе – 60 минут, в году – 365 суток. Получаем: 365 х 24 х 60 = 525600. Более по­лумиллиона женщин, в основном – репродук­тивного возраста, умерли по причине собст­венной безгра­мотности. Только от рака молочной железы. А ведь есть и дру­гие формы рака, от которых умирают с неменьшей интенсив­ностью. Паника заставляет ударяться в различные край­ности, вплоть до веры в «наказание господне». Чушь – это всё от без­гра­мотности и пациентов, и врачей. Последнее – са­мое страш­ное. А чего бы дипломирован­ному врачу не сове­товать мо­литься богу, если руководство страны истово крестится пе­ред телекамерами? Хотя 20 лет тому назад мы все твёрдо знали, что бога нет! Инфаркты, инсульты, рассеянный скле­роз, диабет – всё это различные формы и ста­дии три­хомо­ноза, бо­лее известного в завершающей стадии как рак.