Тамара Яковлена Свищёва. Концепция борьбы с раком^{0}

Лечение всегда состоит из четырёх этапов:
1. Остановка процесса развития опухоли и метастазирования;
2. Повышение иммунитета и энергетики до стадии, когда вы без особых проблем перене­сёте ос­нов­ной курс – противопа­разитарную терапию;
3. Противопаразитарная терапия;
4. Восстановление функций пораженного органа, а если необ­ходимо – и его целост­ность.
Неразумно прекращать лечение на стадии, когда вам кажется, что вы выздоровели, но ана­лизы этого не подтверждают. Каж­дый излечивается в своё время.
Конечно, эта «Памятка» нелицеприятна. Но что поделать?! Однако, продолжим… Авторское отступление: Как я уже предупредил, эта глава – практически цитаты из книг Т. Я. Свищёвой, поэтому кавычки не ставлю нигде, где пере­писываю слова Та­мары Яковлевны, чтобы не перегружать текст кавычками. Но Т. Я. Свищёва – интел­лигент, по­сему – не может себе позво­лить крепких выражений. Меня же, про­шедшего через опера­цию по удалению опу­холи и поражён­ных мета­стазами других участков же­лудочно-кишеч­ного тракта, под­стёги­вает сказать более жё­стко: либо наши онко­логи-терапевты – просто не­компетентны, либо они – трусы, боящиеся при­знать свою некомпе­тентность. В любом случае страдает больной. Достаётся и самим он­кологам – мрут от рака. Один из хирур­гов-онкологов на вопрос, почему они сами уми­рают от рака, заявил, что они – в группе риска. Мало того, что это любому по­нятно, я ведь против онкологов-хи­рургов ничего не имею. Они-то как раз и спасают, пока спа­сти еще можно. Претензии к тем врачам, кото­рые про­хлопали рак! Вместо того, чтобы про­верить теорию Т. Я. Свищёвой (и убедиться в её пра­вильности), они все разговоры о трихо­монадной концепции рака отметают. А сами, как мне при­ходилось неоднократно убеждаться, ни в микробиологии, ни в па­разитологии ни черта но смыс­лят: мне, дилетанту, известно много больше. Но моя цель в жизни – вы­жить без же­лудка и двена­дца­типерстной кишки, а у онколога-нехи­рурга – нажиться на безгра­мот­ном больном. Мало того, что препа­раты и ме­тоды «лечения» онкологии обхо­дятся государству (налого­пла­тельщикам!) не­дё­шево, так больной сам готов заплатить лю­бые деньги, чтобы не умереть. А результат? Пусть хоть один врач объяснит своему он­ко­логи­ческому больному: что представляет собой его заболе­ва­ние? как врач соби­рается лечить? каков механизм дей­ствия препа­ратов? какие этапы ле­че­ния и какие ощущения бу­дет испыты­вать пролечиваемый на этих этапах? Бесполезно ждать от­вета, потому что врач ответы не знает. Онколог вообще не представляет себе, с чем он борется. Он только отслеживает изме­нения в состоянии больного после при­менённых проце­дур, и не бо­лее того… А мне, ни каким местом не врачу, приходится объяснять каждому обра­тив­шемуся, что его ждёт на этапах лечения. Если что-то упустил – претензии ко мне: то за­болело не в тот срок, который предрасчитали; то перестало болеть на два дня раньше; то моча цвет сменила на непо­нятный не к утру, а после ужина; а то вдруг без дезодоранта не усидишь на унитазе. Эти бы про­блемы – да со своим вра­чом решать! Всего-то де­лов: отсле­живай динамику выздоровления, да предвосхищай собы­тия последующих дней, до самого мо­мента выздоровления. Самое при­выч­ное для врача дело. Но не берётся врач отслеживать всякие там динамики – он не верит в шанс больного выздороветь: ска­зано в справочнике, что «прогноз неблаго­приятный», значит, так тому и быть! Любое сомнение – ересь! Так ведь и Джордано Бруно счи­тался еретиком…
Но продолжим знакомиться с концепцией Т. Я. Свищёвой.
Со времён СССР в онколо­гии не­зыблемо господствует такая страте­гия:
Все разрабатываемые методы лечения онкобольных должны быть направлены только на раз­ру­шение и подавление опухоли (даже ценой подавления защитных сил орга­низма).
Всё, что не вписывается в теорию трансформации клеток, объ­являть нена­учным и отвер­гать.
Нет смысла перечислять и популярно объяснять все теории воз­никновения рака, от­лично по­данные в книгах Свищёвой. Проще описать и развенчать господствующую и по сегодняшний день. В 50-х годах XX столетия американский учёный Борст пред­ложил тео­рию, допускавшую му­тацию клеток под влиянием раздражи­телей, то есть – превращение нормальных клеток в опухоле­вые. Идею подхватил советский медик Л. Зильбер и развил её в советский вариант виру­согенетиче­ского превращения человеческих клеток в опухоле­вые. Сегодня в России стоит на­смерть за эту тео­рию сын Зильбера вирусолог Ф. Киселёв, открыто признающий: «… простейших не знаю, и за­ниматься ими не буду». Он не одинок в своём незнании простейших: любой практи­кующий тера­певт тоже «плавает» в этом вопросе, а уж онколог – тем более. Самое при­скорбное, что парази­тарная теория рака Невядомского уже сущест­вовала, но почему-то была отринута. За­метьте: именно в то время, когда генетика объяв­лялась «лженаукой» и «продажной девкой импе­риа­лизма». И вдруг – полная, безоговорочная победа «империалистической» идеи! На­прочь за­быт лозунг «Не пресмыкаться перед Западом!». В итоге школу Невядомского разгро­мили и при­знали правильной теорию более сложную, потому что – неясную. Проводя по принятым на сего­дня ме­тодикам «лечение», государ­ство теряет из каждых трёх «проле­ченных» двух человек, плюс – средства, на кото­рые можно про­кормить 20 человек в те­чение года. Повторяю: при лечении всего троих онкобольных. Не слишком ли накладными являются неком­петент­ность и нежелание мыс­лить наших онкологов?

Сегодня наиболее актуальной является борьба не столько с ра­ком, сколь­ко с миро­воззре­нием онкологов. Господствующая тео­рия утверждает, что наши клетки якобы за­программированы на рак: они имеют онкогены, которые при определённых условиях ак­тивизиру­ются и способствуют трансформации нор­мальных кле­ток. Все другие воззрения объявляются «лженаучными». В РАН даже создан Комитет по лженауке. Тамошние си­дельцы даже на В. П. Казначеева норовят голос повышать. Это за рубежом уверены, что Казначеев – выдающийся учёный современности, а наши «комитетчики» считают, что русские, даже если они учёные с мировым именем, умными быть не могут. По определе­нию. No comment. Нам, «простым смертным», остаётся небольшой выбор:
поверить врачам на слово в неизбежность раковой перспективы, смириться со своей уча­стью и полностью положиться на онколо­гов;
или же допустить, что медики не правы, и пойти другим путем, научным…
В отличие от флоры – растительного мира, к которому отно­сятся ви­русы, грибы и бак­терии, свободноживущий жгутиконосец трихомонада – пред­ставитель фауны, то есть, она – животное. И не просто животное, а живот­ное-паразит. Одноклеточный пара­зит, и мало того – имеющий (по одной из версий) одного предка с человеком – своим се­годняш­ним, увы – хозяином… Сосущест­вование хозяина и живу­щего в нём паразита регулиру­ется степенью их взаимоотношений: если хозяин держит паразита «в узде», то паразит выпол­няет свою мис­сию «пи­тайся и размножайся» практически незаметно. Если хозяин осла­бил «вожжи», снизил иммунитет, то паразит способст­вует ещё большему снижению им­муни­тета, на фоне чего начинают проявлять себя возбудители различных болезней. Если же паразит начинает доминировать, а лечащий врач продолжает оста­ваться в сча­стли­вом неведении – хозяин паразита может не успеть написать завещание. У онко­логов даже есть термин: «ураганный рак» – это когда наблюда­ется бурный рост и уже зафикси­ро­ванных опухолей, и тех, что развиваются из «вдруг появившихся» метастазов. Длина волны коле­баний опухоли переходит с 52 см на 51 см. Фи­зику в школе изучали? Кто не понял? Освежите в памяти взаимо­связь длины волны и час­тоты колебаний. Любой объ­ект, даже тот, в котором не за­кончился процесс энтропии, излучает электромагнит­ные ко­лебания. Человеческий живой орга­низм излучает целый спектр колебаний. в том числе – также излучают свойственные именно им колебания колонии обитающих в организме па­разитов. По этому признаку их и опре­деляют при инструментальном диагно­стировании. Распознанного врага легче уничтожать. Чем «стериль­нее» в этом смысле человече­ский организм, тем меньше у него шансов чем-либо заразиться.

Если вы – не онколог из поликлиники, то обязательно найдите такого и дайте ему по­читать следующий далее текст. А если вы ис­пользуете листы этой книги на заворачива­ние хамсы, то по­ста­рай­тесь сохранить страницы с восьмой главой – пригодится… Чело­вече­ские клетки имеют 23 пары хромосом. Все живые белковые клетки имеют свой, только им присущий, набор хромосом. По хро­мосом­ному набору можно судить о предста­вителе животного мира. Трихо­монады, живущие и паразитирующие в человеке, удовле­тво­ряются набором хроматина – генокод почти каждой трихомо­нады РАЗЛИ­ЧЕН. Мало того – в цистоподобной форме трихомо­нада, недавно отпочко­вавшаяся от материнской клетки и ещё не отделившаяся, способна отпочковывать собственную «дочернюю» клетку с также собст­венным, отлич­ным от «материнского», набором хромосом. А за­частую – до­вольствуясь набо­ром видимых в микро­скоп хроматиновых зерен. Это свойство трихо­мо­нады по­могает ей уклоняться от иммунных атак нашего организма. Он просто не успевает каж­дый раз реагировать на «новичков», которых – не­сметные орды. Парази­тологи и мик­робиологи это знают, но они не ведают, что коллеги-онкологи – профаны. Иммунитету трудно вы­рабатывать антитела на каждого паразита: когда в ор­ганизм по­падает конкрет­ная инфек­ция, антитела выра­батываются, атакуют чу­жеродных пришельцев, внешние проявления (повышение температуры и т.д.) сразу же имеют место быть… Противоин­фекционные лекарства и иммуностимуляторы врач вам назначит правильно и вы, воз­можно, выздоро­веете. Но ведь врач здесь имел дело с диффе­ренцированным возбу­ди­телем и действовал целенаправленно, потому и помог победить болезнь. В случае же трихомонадной ин­фекции врач до последнего момента борется с заболеваниями, про­явившими себя как след­ст­вие разви­вающегося трихомоноза. Согласитесь, что если вдруг ЛОР-врач скажет, что ваши воспа­лённые миндалины – следствие трихомоноза, вы ему ни за что не поверите, так как трихомоноз – в вашем понимании – венеричес­кое заболе­вание определён­ных эле­ментов общества, не имеющее к вам никакого отношения. И, хотя вы будете неправы, не огорчайтесь: ЛОР-врач не знает, что причина вашей бо­лезни – подзапущенный трихомоноз. Этому его – НЕ УЧИЛИ. Эта хитрая сволочь трихо­монада, пожирая в амёбовидной ипостаси клетки эпителия и заме­щая эпителий своими телами («плоскокле­точный рак» по науч­ному, по он­кологически), выделяет как форму защиты от имму­нитета антигены, идентичные антигенам нор­мальных клеток (вынужден писать «антигены», иначе медик не догонит смысл!). Смею предположить, что она их про­сто сбрасывает, как наиболее надёжный щит от лейкоцитов. Меха­низм та­кой: по­лакомившись, к примеру, эритроцитами, трихомонада «отрыги­вает» непереварен­ные остатки, продолжаю­щие нести ко­довую информацию о принадлежности к собствен­ным эритроци­там. Ну какой фаг рискнёт напасть на объект, знающий «правиль­ный па­роль» при запросе «свой – чужой»? В ре­зультате в поле зре­ния окуляра микроскопа ис­следова­теля наблюда­ется странная кар­тина: антитела защищают опухолевые клетки от лейкоцитов. А если лейкоциты всё же продолжают атаки, то клетки опухоли начинают вы­делять потоки молоч­ной кислоты и буквально смывать напа­даю­щих. Напомню, что мо­лочная кислота – конечный ре­зультат нормального гликолиза (расщепления сахаров). Поэтому сигнал о её наличии не беспо­коит «главный диспетчерский пункт» – наш мозг: значит, обменные процессы идут нормально. Так трихомо­нада обманывает наш мозг. Нет сигнала тревоги – незачем и беспо­коиться, не так ли?

ТРИХОМОНАДА – одноклеточное существо, способное к жизни не только внутри организма-хозяина, но и вне его. Есть несколько видов трихомонад, но заболевание вызывает только влагалищная трихомонада.
Кроме вреда, который способна принести сама трихомонада, она способна поглощать, но не убивать гонококки, перенося их от одного человека к другому, а также защищая от неполноценных попыток лечения. Нередко после излечения трихомониаза (воспаления, вызванного трихомонадой) возникает рецидив гонореи, которую, казалось бы, вылечили еще до начала лечения трихомониаза. Это обьясняется тем, что при первой попытке были убиты лишь те гонококки, которые свободно находились в тканях, а поглощенные трихомонадами сумели сохранить жизнеспособность.
Трихомониаз передается преимущественно при половых сношениях, хотя признается и бытовой путь заражения – при ношении чужого белья, пользования общим полотенцем, в бане, хотя далеко не все врачи признают этот путь инфицирования.
У мужчин трихомониаз чаще протекает бессимптомно, они могут быть носителями заболевания в течение всей жизни, заражая своих партнерш, но не страдая воспалением. Гораздо реже воспаление проявляется в уретре, простате и семенных пузырьках, яичках. Иногда бывают скудные белые выделения из уретры или примесь крови в моче. Такая картина может длиться 1-2 недели, а затем симптомы уменьшаются, хотя болезнь не проходит, а переходит в хроническую форму.
Считается, что трихомонада во множестве случаев приводит к мужскому бесплодию – как за счет поражения яичек и простаты, так и из-за присутствия микроорганизма в сперме. Продукты жизнедеятельности – микробы, выделяющиеся в сперматической жидкости, снижают жизнеспособность сперматозоидов и обездвиживают их. То же воздействие оказывают и трихомонады, находящиеся в половых путях женщины и оттуда попадающие в порцию спермы, устремившейся в матку и маточные трубы.
Клиническая картина у женщин, как правило, более выражена, чем у мужчин. В зависимости от места локализации в мочеполовой системе, у женщин наблюдается кольпит (воспаление влагалища) – зуд, жжение, покраснение гениталий и промежности, пенистые желтые гноевидные выделения из влагалища, тянущие боли в низу живота, боли при сношении. При поражении мочеиспускательного канала и мочевого пузыря – учащение и нарушения мочеиспускания, боли при мочеиспускании. Реже трихомонады поражают матку, трубы и яичники, хотя есть мнение, что трихомонады могут переносить во внутренние половые органы те микробы, которые поглотили, но не убили.
Диагностика трихомониаза до сих пор встречает значительные трудности, особенно, в тех случаях, когда протекает длительно и бессимптомно (скрытое носительство). Лишь повторные и разнообразные анализы, изучение заболеваемости партнера или партнеров повышает вероятность точной диагностики.